В Мексику! Джунгли и время, время и джунгли

Ночью проснулась от дикого, холодящего кровь и душу рёва: ни дать, ни взять небольшая Годзилла спорит за территорию с разъяренным Кинг-Конгом. Все в порядке, можно спать дальше — это обсуждают дела насущные обезьяны-ревуны, голосистые, но милые ребята с черной шерсткой и кожаными ладошками. (Видео с ревом обезьян ниже. Пожалуйста, уберите слабонервных беременных пенсионеров от экрана)

Густые, плотные как зеленая пена джунгли Чиапаса — это не просто леса с лианами и обезьянами, это настоящая сокровищница для любого археолога. Под цветущей и голосящей толщей лежат беспомощные, проросшие травой, безмолвные и одинокие города.

Кое-что найдено. Например, невероятный Йашчилан, знавший когда-то счастливые, многолюдные дни процветания и славы. Мы плыли до него по мутной узкой реке, один из берегов которой принадлежит Мексике, тогда как второй уже Гватемале. Древний город гостеприимен – он встретил нас жарой, ревом обезьян и высокими пирамидами, проткнутыми исполинскими корнями.

Но главным беспокойством, манком и целью нашей маленькой экспедиции был, конечно, древний Паленке — вместилище самых хитроумных майянских загадок, частично отвоеванное у густого леса. Тут опять до мурашек пробирает эффект присутствия. Нет ничего проще и приятнее, чем вместо бледных или обгоревших до красноты туристов в ярких футболках представить себе трудолюбивых, спешащих по делам индейцев. Вот женщина несет на боку маленького мальчика, вот работник тащит камни с помощью хитроумной ленты, повязанной на голове, а вот крестьянка давит маис о плоский камень.

Забрались на одну из грандиозных пирамид, посвященных Кресту. Почти христианское название дали пирамиде конечно же испанские первопроходцы. Они не отличались особенной фантазией и не верили в то, что дикари могли обладать хоть сколько-нибудь уникальной культурой, а потому называли найденные постройки ассоциативно. Теперь древние майянские города полны «монастырей», «дворцов» и «голубятен».

На самом деле то, что конкистадоры приняли за крест было прообразом священного дерева сейба. Сейбы в изобилии растут в джунглях, они огромные, с гладкими стволами и широкими тенистыми кронами. Потомки индейцев и по сей день отказываются рубить исполинов, веря, что это приносит ужасные несчастья.

С высоты десятков ступенек можно разглядеть изящество других построек Паленке — впечатляющий Дворец правителя с тонко вытянутым юго-западным боком, изящную словно приморский коттедж Пирамиду лиственного креста, небольшой и очень хорошенький Храм солнца и, конечно, храм надписей. Тут и там из земли и прямо из каменных стен и ступеней опять торчат толстые корни, сверху свисают коричневые лианы, на солнышке отдыхают игуаны с роскошными гребнями, нервно порхают разноцветные бабочки — жизнь джунглей кипит и не прекращается, она неумолима и напориста не хуже, чем океанские волны.

Расположенный не так далеко город Калакмуль — очередное тому подтверждение. Знакомимся с ним долго, бледных городских простаков легко удивить дикой природой. Восхищенно замираем перед каждой птичкой или причудливым кусточком, а ловкие и бесшумные паукообразные обезьяны, насмешливо покачивающиеся на высоких ветках и вовсе приводят в экстатический шок.

Так, любуясь флорой и фауной, мы обходили зеленый бок высокого холма, стараясь добраться до одной из знаменательных Калакмульских пирамид и сделали добрый крюк прежде чем сообразили, что холм — пирамида и есть. Высоченная, около 40 метров, с неаккуратными каменными ступенями и едва различимыми остатками древних барельефов, она спокойно и горделиво возвышается над зеленым морем, а зеленое море спокойно и упорно поглощает её, прорастая корнями, цепляясь ветками, заслоняя листвой.

Опять ударяюсь в фантазии и представляю что чувствовал первый исследователь, который угадал в холме остатки города и принялся раскапывать его, несмотря на жару, трудно доступность, диких животных и злых мошек, не кусающих, а выгрызающих из ног кусочки плоти.

Жара страшная. Обутые с дуру «кроксы» плохо помещаются на узких ступенях, в виду чего оказываются разжалованы и я поднимаюсь босиком. Закинув язык на плечо, заползаю на самый верх и, еще перед тем как начать жадно пить кипяточную воду, жадно оглядываю свои временные владения — кудрявые кроны всех оттенков изумрудного, зеленые шапки на мили и мили вокруг и вдаль. Все моё, моё!

Потом сижу на самой вершине пирамиды и с удовольствием смотрю на свои ноги — уставшие, искусанные, исцарапанные и ободранные ноги человека, который карабкался, лез, полз и брел.

Каждая царапина и синяк — это моя личная, честно заработанная медаль.

Читать дальше —> В Мексику! Сенот — ты просто космос