Когда Катя зовёт в Грузию

Ответы на вопросы приходят неожиданно и явно, как отпустившее похмелье. Они сваливаются на тебя в полуночной кутерьме площади Свободы, пока ты, с пудовой сумкой на плече, продираешься сквозь толпу разных людей, выслушиваешь мяукание от каких-то посторонних мужчин, безуспешно ищешь нужный подъезд, взмокаешь под ненужным душной ночью московским свитером, но почему-то не отчаиваешься, а вдруг проникаешься царящим вокруг пятничным весельем.

Или чуть позже, уже утром, когда гуляешь по «блошке» на Сухом мосту и крутишь башкой, фоткаешь, глаза горят. Отсюда хочется увести решительно всё — ковры, книги, старинные открытки, мельхиоровую посуду, но, особенно — пышных женщин с тяжелыми взглядами, в шалях и перстнях, сухих морщинистых коробейников, молодого торговца пластинками с быстрыми глазами и повадками неудачливого альфонса, деда в кепи, деда с папироской, восторженного младенца, ползущего, с хохотом, прямо по пыльному скарбу.

А ещё — запахи. Пыль, нафталин, сырость, сухость — и табак, чай, душные духи. В какой багаж всё это упаковывать?

А потом, в мутной речной воде, платанах, сухих листьях и многоногих мостах чудится что-то такое парижское и вдруг наталкивает тебя на размышления о том, как связаны города — вне географии и времени, вне здравого даже смысла. Получается, что пространства условны, мгновенно преодолимы. Это обесценивает путешествия или наполняет?

Или ещё позже, когда вечером в Dadi абсолютно русский бармен с непосредственностью грузина и лицом ирландца ссылает нас на секретный задний двор, где канделябр и тишина, наливает оранжевого кахури карвиспери (бессовестная вещь! Вкуснейшая!), издевается, черт его дери, как хочет («Вы сразу бухать или сперва поедите чего?»), а потом ещё кричит с лестницы, мол, мартышки, вы там как? Прекрасно, прекрасно, машем мы руками и хохочем, потому что оранжевое кахури карвиспери это вам не шутки, самоуверенности прибавляет — хоть сейчас на сцену Большого.

Но вместо сцены Большого мы, чуть поредевшей компанией, запрыгиваем в фуникулёр и возносимся — другого слова нет — на самый верх горы Мтатсминда и с открытыми ртами наблюдаем, как под нашими ногами неожиданно разворачивается, желтыми стежками дорог по чёрному бархату, ночной Тбилиси. И это впечатление настолько сильное, что натурально захватывает дух. А наверху мы сидим, пьём уже простенькое, домашнее Киндзмараули и спокойно, с видом молодых хозяек обозреваем новые владения — всё это драгоценное электрическое мельтешение, которым смотрится город сверху. На ветку рядом садится настоящая сова. Маленькая такая.

Утро начинается с вторжения — в крошечной нашей квартирке вдруг чувствую на себе внимательный чужой взгляд. Поднимаю глаза — их трое. Похожи как родные браться, худощавы, смотрят не мигая. Дерзкие нахалы! Потом неожиданно появляется четвёртый — мы живём на втором этаже, тут потолки пять метров, как они сюда попадают, на подоконник к нам, с неба, что ли, валятся? Сидят, пялятся, ничего не просят — любопытствуют. К нашим всяким кис-кис-кисам абсолютно безучастны. Пф.

И потом мы ещё гуляем, гуляем — впереди целый день, чтобы гулять, объедаться хачапури и хинкали, страдать от похмелья, смеяться и заходить в парадные. И ловить, хватать жадными руками, рассовывать по карманам впечатления — например, как молодой, моего возраста, парень сидит за столиком ресторана с бокалом вина и как он его крутит, как он его крутит, как он его вдыхает, как смакует. Неловко даже смотреть, как будто вторгся во что-то интимное.

 Или как совсем юная, плотная такая деваха с двумя косичками надкусывает край хинкали, лихо, не пролив и капли, выпивает оттуда горячий бульон и заливает внутрь сацибели. Это песня!

А очаровательное многоголосье улицы? Грузинский русский, грузинский грузинский и грузинский английский, каждый из этих языков особенен и непохож и каждый придаёт разговору свою коннотацию. На улице постоянно что-то происходит — кто-то ссорится, сцепляется языками, возвращается домой, хочет познакомиться. Разговоры, разговоры, разговоры.

И сам Тбилиси, он как нестройный разговор, такой, знаете, который возникает на прокуренной кухне или в прокуренном же духане, после полуночи, когда много вина уже выпито и мысли уже самые чистосердечные, но пока ещё не глупые.

Я часто путешествую и то так, то эдак верчу — а на что оно мне, а зачем (иногда — если ноги мокрые — нахрена?), а если не будет?.. Когда вопрос задан правильно, ответы всегда приходят, но одного какого-то верного не жду. Я только то знаю, что в жизни почти всегда чувствуется, что настоящее, что нет.

Прощаться и с нетерпением ждать  встречи — настоящее. Сидеть в ночном аэропорту — настоящее.  Знакомиться с новыми людьми — настоящее.  Звонить сыну по фейстайму и чувствовать, как сердце болит — это по-настоящему.

Грузинские разговоры под окном, тёплый вечер, тающее на хачапури масло — настоящее.

Путешествия — они настоящие. И возвращаться домой — вот что особенно настоящее тоже.

В Тбилиси меня привела девочка-птичка, Катя. Катя фотограф, Катя художник, Катя  подслушивает грузинские разговоры то тут, то там, улыбается и постоянно пританцовывает, целыми днями, когда на неё не глянь. В моей жизни Катя точно отвечает за богему. В Тбилиси она давно, знает где хипстеры пьют кофе, где  грузинские дедушки заказывают самые сочные масляные хинкали. Вот небольшой путеводитель по Тбилиси, если по нашим следам:

Белые стены, высокие потолки, окна в пол, все детали от освещения до оформления меню — образец современного грузинского дизайна, лаконичного и благородного. Сюда за кофе — налили лучший латте.

Напротив Skola, и по духу — её противоположность. Ностальгическое местечко в советском подвале, где можно попробовать знаменитые воды Лагидзе, они же Лаги и отведать вкуснейшие хачапури по-аджарски.

Мне кажется, знаковое место — блошиный рынок размером с небольшой квартал. Есть как настоящие сокровища — медные блюда, хрустальные люстры,  кузнецовский фарфор, ковры, так и барахло. Если не накупишь старья, то уж налюбуешься до обморока. Приходить лучше с утра и — обязательно! — торговаться, торговаться, торговаться. КАЖЕТСЯ работают каждый день.

Первоклассный хипстерский улей с крафтовыми кофейнями, шоу-румами молодых грузинских дизайнеров, лаконичным двором снаружи и очень красиво оформленным пространством внутри. Надо не постесняться пройти в лобби одноименного отеля, заказать кофе или мятный чай, позалипать в местном вай-фае, послушать музыку.

Классический духан — кирпичные стены, приглушённый свет, хозяйка записывает заказы в тетрадку в клеточку и ведёт подсчёт на старинных счётах. Сквозь проем видно как на кухне сухенькая грузинка в платке ловко крутит кебабы. И как же здесь вкусно! Хинкали, хачапури, рулетики из баклажанов! Заказывайте всё и обязательно — томатный соус сацибели.

Ой, ну это лучший винный бар. Не верите мне, спросите Парфенова.

На самом верху — неплохой, как говорят, ресторан, где мы не поели пончики🤷🏼‍♀️ Панорама со смотровой площадки волшебная!

Я про кафе при одноименном отеле. Сюда надо прийти до 11, чтобы успеть на пышный богемный завтрак — яйца Бенедикт, бельгийские вафли, хумус, латте с плотной пеной. Обслуживание неторопливое, но оооочень доброжелательное. После завтрака советую заглянуть в лобби, там настоящая постиндустриальная красота — бетонный остов, оставшийся, видимо, от предыдущей жизни здания, не стали прятать, всюду — тропические растения, книги и кожаные диваны.

Понятно, что по старому Тбилиси нужно просто гулять, заглядывая во все дворы и подворотен, но если бесцельно бродить не хочется, можно понаставить на карте «булавок». Вот, например, дом с витражами — хлипкая деревянная усадебка со скрипучими лестницами и магическими витражными стёклами.

Зайти можно без проблем — на втором этаже галерея, но помните, что дом жилой и уважайте владельцев — не шумите и старайтесь не задерживаться.

Мы проходили мимо и какой-то прохожий окликнул — «Зайдите внутрь, сюда стыдно не зайти». А внутри — цвет, резьба, орнаменты, мозаика.. Сколько их ещё, таких сокровищ по всему Тбилиси?

По-соседству с подъездом — оно. Просто симпатичное, отдохновенное местечко во дворе дома писателей. Всё заросло зеленью, многовековые деревья, разруха и богема.

Супер сюрприз для меня был, что посреди Тбилиси есть настоящий водопад. Надо пройти вдоль серных бань, по мосткам с видом на разноцветные ласточкины гнёзда улицы Абано и там, в прохладной расщелине, найти водопад.

И музыки немножко, потому что не знаю, какой ещё здесь может быть финал.