Мысли о каше

Это совсем не обязательно с чем-то связано – внешним или внутренним. Хотя внешнего и внутреннего всегда хватает, сами знаете. Просто переключается тумблер и крокодил срывается с крючка. И волосы не ложатся. И ничего не хочется – ни коньяку, ни колбасы.

И с коньяком – Бог бы с ним (последний, кстати, верю, нашёл бы ему применение). Но вот все эти бессонницы, мышцы в плечах каменные, тревожные мысли по кругу, по кругу, тихий, до мурашек проникновенный привет от тщательно усыпляемого, заговариваемого, шаманскими бубнами утихомиренного вроде ОКР. Знаете про панические атаки? Если знаете, идите, обниму. Не знаете – поцелую в лоб, ступайте с миром, благословенные.

Вы смотрели гениальный мультфильм «Ходячий замок»? Он по не менее гениальной книге Дианы Уинн Джонс, но в книге как будто не было этого момента – там молодой волшебник Хаул внезапно впадает в беспробудную тоску, лежит безвольно и источает из себя какую-то зеленую жижу. И этой жижей постепенно заполняется комната. И никто не может с ним ничего сделать.

В такие моменты как сейчас, я обязательно вспоминаю Хаула и его жижу. Ни в каком другом произведении анимационного, художественного или документального кинематографа за всю его историю не выражали мои переживания более конкретно.

Только в отличие от Хаула я не могу спокойно лежать и источать. Мне приходится вставать, летать и бегать, ехать за рулем, тащиться в магазин, резать лук, расчесывать волосы, разговаривать с людьми, кормить их, кормить кошек. Делать ещё какие-то дела. Кипеть, ворчать, булькать, как борщ на плите.

Новые книжки и модные сайты по этому случаю говорят умные вещи: высыпайтесь. Ешьте правильно. Медитируйте.

Ха-ха-ха, говорю я им в ответ. Ешьте правильно. Да я намазываю арахисовую пасту на шоколад и закусываю этим бутербродом мороженое с M&M`s.

Ха-ха. Да откуда же вы взялись, такие умные?

И тогда принимаюсь камлать. Медленно-медленно, потихонечку, по шажочку. Времени у меня впереди – вся вечность.

Лежу ночью без сна, слушаю, как скрипят от напряжения нервы-струны, закрываю глаза, дышу. Вдох – захолодило в носу, потёк по трубочкам живой воздух, разлился, рассредоточился по телу. Насытил. Выдох. Вдох.

Я не знаю как медитировать. Я умею только лежать и слушать свои вдохи – несколько мгновений всего до того, как мысли опять окрысятся, ощетинятся, побегут в куда-то сторону тоски и смерти (смерть и тоска всегда за углом стоят — бежать до них недалеко). Но до этого – несколько мгновений. И вся вечность впереди.

Потом ещё думаю про кашу. Ну, знаете, там, пшенную, на кокосовом молоке. Или овсяную, например, И про то, как будет лето, и я проснусь, а окна открыты, а за шторой в детском нетерпении затаился лёгкий сквознячок и случайно шевелит её, думая, что я не вижу.

И выйду на кухню, босыми ногами по деревянному. И положу в тарелку кашу – себе, и Лёлику своему. А в кашу – свежие ягоды, клубнику и малину. Я больше всего на свете люблю малину. Но не так, конечно, как землянику.

И будет лето, и будет каша – простая и красивая. И, возможно, я тоже буду – простая и красивая. Или хоть буду, уже хорошо.

Мечтать мне об этом пока не смеется, но думать – нормально.

О многом и думать не могу – о море, которое пока не светит. О том, как долго, сладко, до самого донышка высплюсь. О том, как заведу большую собаку. Зачем об этом думать, о несуществующем и не намеченном на карте?

Я лучше буду про кашу.

Это, знаете, помогает.